Читать интересную книгу Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток - Олег Соловов

По всей России на откуп дружественным или родственным предпринимателям были отданы сферы жизнеобеспечения территорий. Не имея должного уровня контактов с мэрами, губернаторами или федеральными властями нельзя было претендовать на ведение крупного бизнеса при осуществлении поставок электроэнергии, воды, газа, строительства, дорожного хозяйства, предоставления жилищно-коммунальных и транспортных услуг. Ноткат быстро разрушил тесную дружбу власти и бизнеса и поставщики ощутили бюрократическое давление. Вчерашние кормильцы, создававшие бизнесу тепличные условия, позволявшие завышать тарифы и вести себя с потребителями по монопольному бесцеремонно, инициировали теперь снижение тарифов и перестали прикрывать от всевозможных проверок. Чиновники стали давать ход жалобам населения, ранее, по большей части, спускаемым на тормозах. Энергетики, коммунальщики и другие поставщики услуг столкнулись с валом штрафов и судебных исков. Не имея возможности закладывать такие расходы в тарифы, но привыкшие жить на широкую ногу монополисты быстро ощутили серьезные финансовые трудности. Попытки привычным образом транслировать свои проблемы потребителям путем скрытого повышения цен, навязывания дополнительных, надуманных услуг или штрафов уперлись в ограничения платежеспособности населения и вызвали неплатежи. Традиционные рычаги воздействия на неплательщиков типа отключения электроэнергии или воды не срабатывали. Прекратив оказание услуги в соответствии с буквой закона, коммунальщики просто теряли потребителя: дать открытую или закамуфлированную взятку, как и устранить нарушения он не мог, а раз так – не возникало повода к прекращению санкций. Проигрывали все: энергетики и другие монополисты остались без средств на текущие нужды, а многие потребители без электричества, тепла, воды, газа. Это вызвало вал возмущенных обращений к местным и федеральным властям. Последним не оставалось ничего иного как одергивать монополистов и административными рычагами заставлять их снимать ограничения.

Самая сложная ситуация сложилась в столице. Ноткат случился вскоре после воцарения там нового мэра и осложнил и без того непростую ситуацию смены власти. Выстроенная за долгие годы масштабная система семейного и околосемейного бизнеса охватывающая все сферы городской жизни привыкшая всегда ехать на зеленый свет спотыкалась и без того. Желающих, что называется, попинать раненого льва и так было много. Теперь их стало еще больше. Даже нейтральные вчера мелкие чиновники озлобились и пытались укусить побольнее бизнес своего вчерашнего хозяина. Продолжая образные сравнения из животного мира можно сказать, что слона загрызали комары. Но основная беда была в другом. Ноткат не давал выстроиться новой схеме раздела коррупционных потоков и соответственно стабилизироваться экономике города. Строительный комплекс постиг полный коллапс: платежеспособный спрос на новую недвижимость упал до нуля, непреодолимые без взяток административные барьеры сделали невозможным само строительство. Насквозь коррупционная система привлечения труда гастарбайтеров перестала существовать, и коммунальные службы оказались в ступоре. Не имея возможности взять с иностранных рабочих мзду, работодатели изводили их придирками, под разными поводами снижали оплату, силовые структуры пытались штрафовать, задерживать по разным основаниям и высылать из страны. Нормально работать не давали даже немногим правильно оформленным мигрантам. Узбеки, таджики и прочие иммигранты стали исчезать из столицы. Их места отнюдь не заполнялись уволенными с престижных и денежных мест москвичами. Не хватало водителей общественного транспорта, московские улицы, дворы и общественные здания становились труднопроходимыми от мусора, газоны и скверы зарастали бурьяном. По всей стране стал очевиден паралич системы госзакупок. У многих из причастных к сему чиновников, привычка к взятке была на уровне физиологии, они не могли работать, не получая откаты.

Не распиленный бюджет никак не хотел осваиваться. Годами создаваемая система многоступенчатого контроля и ограничений действий чиновника, не уравновешивалась их стремлением распилить деньги. Напротив, бюрократы потерявшие желание оплачивать госзакупки, цеплялись за многочисленные возможности не платить. Ощущая душевный дискомфорт, они изводили поставщиков всевозможными придирками, всячески затягивая закупки и особенно оплату. Поставщики, также не привыкшие к добросовестным поставкам недорогих и качественных товаров, не могли исполнить даже обоснованной части чиновничьих претензий. Первое время услуги оказывались, товары приходовались и использовались, но не оплачивались. Неплатежи породили шквал арбитражных исков по взысканию оплаты со стороны предпринимателей, бюрократия ответила встречными исками по невыполнению обязательств поставщиками. Судебная система захлебнулась. Поставщики стали отказываться от работы с госзаказом. Больницы оставались без лекарств, школы – без книг, даже силовики рисковали вскоре остаться без спецсредств и боеприпасов. В ориентированном на госзаказ мелком и среднем частном секторе начались массовые банкротства, крупный частный и полугосударственный чувствовал себя несколько лучше, благодаря сохранявшимся пока номенклатурным связям.

Безрадостно было и в розничной торговле, где одновременно с падением платежеспособного спроса наблюдался и товарный дефицит. Сказались усилия таможенников, которым было трудно, что называется «дать добро», не поимев взятку с импортеров. «Серые» схемы работать прекратили, а оформить все по-белому стало чрезвычайно трудно даже доброкачественные товары с полным комплектом справок и сертификатов, при полной оплате пошлин. Рядом с таможенниками активно работали сельскохозяйственный, фитосанитарный, ветеринарный надзоры и, конечно, Роспотребнадзор. Кроме грузинского запретили чилийское и южноафриканское, и даже французское вино. Белорусские сыры, украинский сахар, итальянские макароны и американские окорочка, не говоря о китайской бытовой технике и игрушках, оказались вредными и запрещенными к ввозу. Лишь благодаря заступничеству МИДа и администрации президента удалось сохранить ввоз абхазских мандаринов. Ассортимент импортных товаров стал сокращаться, цены поползли вверх. Задавленный контролем российский производитель не мог, да и не сильно хотел заполнять товарные ниши. Падение производства и торговли сделали безработными миллионы граждан.

Еще хуже складывалась ситуация в финансовом секторе. Банки накрыла волна оттока вкладов, многие не смогли выполнить свои обязательства самостоятельно, суммарный дефицит превысил возможности агентства страхования вкладов, которое вынужденно обратилось за помощью государства. Начались массовые невозвраты кредитов физическими лицами и предприятиями. Причем без перспективы взыскания в судебном или ином порядке – суды и приставы были уже перегружены, а коллекторы не могли ничего сделать по причине реального отсутствия денег у заемщиков. В результате через полгода после начала нотката действующими осталась малая часть банков, добившаяся государственной помощи. Но и они не принимали вкладов ввиду отсутствия вкладчиков и не выдавали кредитов в виду отсутствия надежных заемщиков. Их основной функцией стало проведение платежей клиентов и выдача наличности. Расчеты, впрочем, все более перемещались в наличную сферу. Страховым компаниям пришлось еще тяжелее: добровольное страхование перестало интересовать кого-либо, полудобровольное, навязываемое в довесок к кредиту сжалось вместе с основной услугой, обязательное типа ОСАГО также сузилось до минимума и не могло поддерживать страховые компании на плаву. Всякого рода инвестиционные структуры вообще закрылись за полной ненадобностью. Финансовый рынок также выбросил на улицу сотни тысяч еще вчера вполне прилично зарабатывавших людей.

Конец ознакомительного фрагмента.